tksag.ru
Аресты журналистов на юго-востоке Украины за последние недели уже стали привычным явлением. Каждый раз репортеры винят ополченцев самообороны Донбасса. В воскресенье вечером спецкор <<Новой газеты>> Павел Каныгин, ужиная с коллегой в Артемовске на юго-востоке Украины, стал жертвой похищения. Всю ночь его возили из города в город, забрали деньги, избили, но после начавшейся шумихи в СМИ отпустили и даже признали, что перегнули палку. Павел Каныгин рассказал TKSAG о своих злоключениях в мятежном Донбассе.
В 11 вечера я ужинал со своим коллегой, известным журналистом Штефаном Шольцем, в пиццерии. К нам подошли пять человек и потребовали объяснений. Ополченцам не понравилось, как я освещаю ход референдума в их городе. Я в фейсбуке до этого отметил, что молодежи не так много, что голосуют в основном старики и люди зрелого возраста, описал показавшиеся мне странными бюллетени, напечатанные на обычной бумаге. Каждый может напечатать такую на принтере.
Я объяснил ополченцам ситуацию, и как будто их это удовлетворило, но они потребовали, чтобы я дал свои объяснения и другим ополченцам, стоявшим на улице. Вывели меня на улицу, где уже была разъярённая толпа, которая не хотела ничего слушать. В какой-то момент меня начали избивать. Один из ополченцев, у которого было два автомата, схватил меня и запихнул в машину со словами о том, что сейчас меня повезут в Славянск, где меня якобы будут допрашивать офицеры ФСБ.
Павел Каныгин описывает в <<Новой газете>> российско-украинский конфликт практически с момента противостояния на Майдане. Сейчас он приехал на Донбасс, чтобы сделать репортаж о референдуме.
Однако мы остановились на блокпосту между Артемовском и Славянском. Там меня раздели — сняли одежду и даже шнурки, забрали все вещи – телефон, компьютер, кошелек. Стали допрашивать по каждой бумажке и визитке – что это за каракули, кто этот человек, с кем ты общался. Какой-то фантастический был допрос, причем вели его все сразу.
В конце концов сказали, что будут меня обменивать на кого-то из своих. Потом передумали, решили, что возьмут за меня выкуп в 30 тысяч долларов. Но и эта идея им не понравилась: я тут же сказал, что надо звонить в Москву, собирать деньги, на это нужно будет некоторое время, а они хотели получить все сразу. Тогда ополченцы решили, что заберут все, что у меня есть, и на том успокоятся, но добавили, что им понадобятся деньги моего коллеги Штефана Штольца, которого они не стали захватывать и оставили в Артемовске.
Меня снова закинули в машину и повезли в Артемовск. Там они нашли Штефана и взяли у него тысячу долларов.
<<Началась совсем какая-то бесовщина>>
После этого вооруженные ополченцы повезли меня в Горловку, что по дороге в Донецк, где собирались меня отпустить. Но по дороге туда машина наскочила на две ямы, и один их ополченцев решил, что за каждую из ям я им еще буду должен по 10 тысяч рублей.
Началась совсем какая-то бесовщина. Они заставили меня пойти к банкомату и снять деньги, которые я им должен. Однако из-за ситуации на Украине из банкоматов можно снимать только по 200 гривен в сутки – это очень сильно взбесило моих конвоиров. Один из них достал пистолет и заявил, что прямо сейчас меня пристрелит и отвезет тело в лес, после чего дал мне локтем по лицу. Перед тем как снова затолкать меня в машину, меня заставили выпить стакан воды. В нее, возможно, что-то было намешано, и меня начало мутить. На следующий день я очнулся в гостинице в Донецке, где, как выяснилось, меня оставили ополченцы.
17 апреля в Славянске журналистка, корреспондент украинской «КП» Евгения Супрычева попала в плен к народному ополчению Славянска, где ее продержали несколько дней. Она приехала на пресс-конференцию народного мэра города Вячеслава Пономарева, после которой ее взяли под арест.
Об исчезновении в Славянске корреспондента американского издания VICE Саймона Островского стало известно 22 апреля. Журналиста задержали на блокпосту бойцы самообороны Донбасса и несколько дней продержали в здании СБУ Славянска, после чего отпустили.
Сейчас Павел толком не понимает, кто именно его задерживал, но ясно, что это были пророссийские активисты.
Я не уверен, что это были те же люди (что захватывали журналистов в Славянске — TKSAG). В самом Славянске, куда смогли дозвониться мои коллеги, открещиваются от того, что это были их люди. В Артемовске вроде и подтвердили, что это их ребята, но их желание отвезти меня в Славянск и бросить меня в подвал несколько странное для ополчения из Артемовска.
Были не правы, перегнули палку
Сегодня мне позвонили из артемовского ополчения и высказали сожаление — их ребята реально перегнули палку и постараются мне возместить как-то то, как со мной поступили. Они признали, что это были их ребята, и очень сожалели о произошедшем. Не знаю только, насколько искренне они это говорили. В Артемовске есть адекватные ребята, и их очень много, я сам разговаривал с ними во время референдума, но что случилось потом, когда начались все эти допросы, полубандитские разговоры, какая-то напавшая на меня шпана вперемешку с бывшими силовиками и военными. С меня же сняли шнурки – коллеги сказали, что это типичный такой метод. Были признаки какого-то профессионализма во всем этом. Я не говорю, что это действующая милиция, но и не просто бандиты и какая-то гопота, а скорее, бывшие военные или сотрудники милиции.
Я приехал в Артемовск на референдум, потому что услышал, как в этом городе мэр препятствует его проведению. Он отказывался предоставлять помещения для участков, поэтому ополченцы были вынуждены искать какие-то помещения самостоятельно – нашли дом культуры местный и еще пару зданий. Сам референдум, несмотря на старания мэра, происходил бодро – люди голосовали, их было очень много, были очереди – в основном потому, что вместо 40 планируемых участков функционировало только 14. Явку назвали около 80%.
Меня не пустили на подсчет голосов, запретили там присутствовать, при этом я сфотографировал пачку бюллетеней, лежавших недалеко у входа в избирательный пункт безо всякой охраны. Просто лежали, хотя никто на моих глазах их оттуда не брал. Эта фотография позже и вызвала бурное негодование у ополченцев – им не понравилось то, что журналисты фиксируют и такие детали. Ни наблюдателей, ни официальных представителей от каких-либо партий на референдуме в Артемовске не было. Даже журналистов практически не было – возможно потому, что все выбрали более крупные и «присутственные» города – Донецк или Мариуполь. Меня же заинтересовала ситуация с мэром, я поехал в Артемовск, думая, что здесь будет история, и она была – правда не такая, как я рассчитывал.
