tksag.ru
Скандал с публикацией о домашнем насилии на сайте издания <<Такие дела>> вновь привлёк внимание к системе пожертвований фонда <<Нужна помощь>>, собирающем более сотни миллионов рублей в год, в том числе за счёт информационной поддержки <<Таких дел>>. Читатели и представители медиасообщества ругали издание за разглашение личных данных, сознательный отказ от проверки фактов и предоставление площадки для сведения счетов в личном конфликте. Но представители фонда отвечали, что их материалы не должны отвечать журналистским стандартам, вызывая ещё больше критики. TKSAG разбирался в истории и поговорил с руководителем фонда <<Нужна помощь>> Митей Алешковским.
О чём говорится в публикации <<Таких дел>>
Текст об отношениях Маши и Димы был опубликован на портале <<Такие дела>>, связанном с благотворительным фондом <<Нужна помощь>> Мити Алешковского в понедельник, 24 июля. Уже с первых строк становится понятно, что редакция в этой истории поддерживает именно Диму, а его бывшую жену, имя которой даже не было изменено, описывает только в негативном ключе.
В материале рассказаны истории из семейной жизни пары, которые характеризуют Машу в целом как властную и агрессивную женщину, которая не способна себя контролировать и склонна к физическому насилию. При этом все они рассказаны со слов Димы, второй стороне объясниться не позволили.
Со слов героя публикации, причиной всех проблем в их отношениях было неуважение к нему жены, которая, в частности, не хотела поддерживать его увлечение гражданской активностью и требовала больше внимания уделять семье. Маша усыновила ребёнка Димы от предыдущего брака, но хотела и своих детей.
Из текста становится понятно, что проверкой пары на прочность как раз и стали попытки завести детей, которые оканчивались неудачами. Герой сам признаётся, что, когда у его жены после многих неудачных попыток забеременеть произошёл выкидыш, <<Маша впала в депрессию, а Дима занялся гражданской активностью>>.
Участвовал в первых акциях «Синих ведёрок», ходил наблюдателем на выборы. Маше всё это не нравилось.
Дима, нисколько не смущаясь, раскрывает журналистам информацию о проблемах со здоровьем бывшей жены, рассказывает об измене, которую он совершил во время поездки в Красноярск для наблюдения за выборами.
После этого, по словам Димы, в отношениях пары и начались проблемы. Он утверждает, что бывшая жена облила ему ногу кипятком из-за <<колкости>> во время разговора, сломала ребро, <<завела собаку, хотя Дима хотел кота>>, мучила разговорами об отношениях по ночам. После развода, в результате которого квартира досталась Диме, он также отсудил у Маши алименты на усыновлённого ей ребёнка.
Для меня это был вопрос принципа. Это какой-то мой способ защитить себя и, может, что-то ей показать. Она наняла адвоката, который в суде пытался доказать, что деньги мне нужны на то, чтобы не работать, а не на ребёнка, что я безответственный бездельник, который всю жизнь бегает с синим ведёрком на голове, а не зарабатывает деньги, как все нормальные люди, — так герой обосновывает своё решение.
И даже после этого автор материала описывает Машу в крайне негативном ключе, рассказывая о том, что она якобы публиковала посты с угрозами в соцсетях, по своей инициативе перестала общаться с ребёнком, при этом угрожая его <<отобрать>>.
Первые месяцы спал с топором возле кровати. Я боялся, что она вернётся и что-то сделает. Даже когда сменил замки, всё равно продолжал бояться, и отчасти до сих пор её боюсь, — заключает Дима.
Текст заканчивается комментарием руководителя центра <<Сёстры>>, помогающего жертвам насилия, Надежды Замотаевой. Она не комментирует детали истории, а высказывается о проблеме насилия женщин в отношении мужчин в целом, из чего можно сделать вывод, что и вопрос автора материала к ней, скорее всего, был очень общим.
И здесь картина та же, когда насилие применяется в отношении женщин. Мужчины также осуждают себя и жалеют партнёршу. И верят, что это было в последний раз, что они сами виноваты. Часто говорят, что они мужчины и могут потерпеть. Мы долго общаемся с обратившимися о ценности личности и границах, которые непозволительно ломать никому.
Вторая сторона конфликта
Тем не менее, вторая сторона у истории есть и найти её было не так уж сложно. Ещё в апреле 2017 года Маша рассказывала о неудачном браке в своём блоге, причём этот пост был больше похож на крик души человека, который остался без жилья, без близких и не знает, что ему теперь делать. На просьбу TKSAG прокомментировать историю Мария не ответила.
В целом обе стороны описывают одни и те же события — усыновление, измену, присуждение квартиры Диме, отсуженные алименты. Но объяснения этим поступкам даны разные. Если Дима настаивает на том, что причиной всех конфликтов стали унижения со стороны жены, то Маша обвиняет бывшего мужа в подлости и желании жить за чужой счёт, не работая.
Маша описывала их совместную жизнь так, что, скорее, её можно было назвать жертвой абьюза.
На следующий день он собрал вещи и ушёл ночевать к ней. Днём приходил спать и есть, вечером уходил к ней – когда она возвращалась с работы. Я не выдержала. Упаковала вещи и ребёнка, сняла квартиру и уехала. У меня случилась клиническая депрессия, и усугублять её регулярными появлениями главного триггера я просто не могла. Дальше была бы клиника неврозов, а я не могла себе этого позволить. Ведь ребёнок, по сути, оказался никому не нужен, кроме меня. А ему надо было ходить в школу, делать уроки, есть и так далее. Работу я потеряла, из бизнеса тоже пришлось выйти, потому что работать в тот момент не могла. Успевала управляться только с сыном — под афобазолом и новопасситом.
Она также писала, что не собиралась выносить эту историю в публичное пространство, пока не осталась без жилья и с обязательством выплачивать алименты.
Претензии читателей и журналистов
К публикации <<Таких дел>> возникли претензии как у читателей издания, так и у журналистского сообщества. Главная претензия была связана с тем, что материал и на сайте, и на страницах издания в соцсетях был подан в обвинительном ключе с целью спровоцировать скандал.
В центре <<Сёстры>> сообщили, что автор материала запросил только общий комментарий о насилии женщин в отношении мужчин. Использование названия организации для подтверждения чьей-либо правоты в семейном конфликте <<Сёстры>> назвали недопустимым.
Вынуждены заметить, что в развившемся скандале наше имя используется для подтверждения чьей-либо правоты. Мы считаем, что это недопустимо. Присутствие в статье комментария нашей специалистки не значит, что мы отвечаем за весь текст целиком и за всё вынесенное за рамки статьи. Экспертный комментарий о проблеме насилия не равно экспертиза конкретного случая. Центр проводит экспертизу только по запросу суда и только в случае сексуального насилия, потому что такова наша специализация. Факты семейной жизни героя, находящиеся за рамками этой статьи, мы не можем оценивать, даже если бы знали о них. Цель нашего комментария — сообщить, что насилие над мужчинами существует и мужчины могут к нам обращаться за помощью.
Но от сотрудничества с фондом центр отказываться не планирует.
В комментариях к посту на фейсбуке стали появляться люди, которые представлялись знакомыми Марии, называли слова Димы клеветой и даже обещали подать в суд.
В комментариях появился сам герой публикации Дмитрий Зворыкин, и обсуждение окончательно скатилось к перемыванию костей участникам истории.
Главной ошибкой редакции <<Таких дел>> читатели считали то, что она полностью доверилась одной стороне конфликта и не проверила рассказанные ей факты.
Разгневанные читатели начали ставить единицы странице <<Таких дел>> в фейсбуке.
Редакция и глава фонда <<Нужна помощь>> Митя Алешковский заняли оборонительную позицию. На странице издания в фейсбуке был опубликован пост, в котором его представители хоть и извинились перед героями публикации, но заявили, что цель портала — дать слово тем, кто просит о помощи, поэтому материалы якобы не должны отвечать журналистским стандартам.
Во-вторых, хоть мы и не называли фамилий, героя быстро опознали и вычислили его бывшую жену, о которой идёт речь в тексте. Нас обвиняют в том, что мы не дали ей высказаться. Если честно, наш текст был совсем о другом. О том, что насилие недопустимо ни в каком случае. Как бы человек вас не доводил.
При этом обвинения и подозрения в адрес бывшей жены героя продолжились.
Мы предложили жене высказаться. Она поначалу согласилась, но анонимно (при этом оставила комментарии в фейсбуке под своим настоящим именем, что нам показалось не очень логичным). С нашей корреспонденткой она обсудила возможность интервью, но после этого говорить с ней отказалась, написав, что та явно одна из обожательниц её мужа (хотя автор текста первый и единственный раз видела Дмитрия во время интервью).
Издание заключило, что <<мы не суд, мы не собираемся разбираться, кто прав, кто виноват>>. Но публикация такого заявления вызвала ещё больше критики — читатели пишут, что теперь непонятно, можно ли доверять хоть какой-то информации <<Таких дел>>, если проверка фактов для редакции не имеет значения.
Фонд обвиняют в желании нажиться на скандальной истории, нарушающей все профессиональные стандарты и подставляющей одного из её героев.
В итоге вместо того, чтобы поднять действительно важную проблему насилия в семье, всё свелось к травле, пишут читатели.
Особо бурные споры с оскорблениями и переходом на личности разгорелись на странице редактора отдела специальных корреспондентов издания <<Медуза>> Александра Горбачёва. В отдельном посте он резюмировал претензии к редакции <<Таких дел>> с точки зрения журналистских стандартов.
Если бы это был, например, монолог, мне кажется, проблемы бы не было — монолог по своей жанровой структуре предполагает, что представлена точка зрения одного из участников ситуации. Но текст написан от третьего лица, как бы со стороны, как бы объективно, хотя целиком и полностью основан на одной точке зрения. И сколько бы Митя не писал, что текст никого не обвиняет, конечно, именно это он и делает. Это, в частности, выливается в комичные пассажи типа «Маша забрала собаку, которую завела в ультимативном порядке, хотя Дима хотел кота, и съехала» (это предложение имеет обвинительный смысл и не имеет дескриптивного). Интересно, кстати, что, как следует из материала, герои судились друг с другом и судятся сейчас, — но попытки посмотреть материалы дела тоже нет.
Горбачёв ссылается на посты Алешковского в фейсбуке (сейчас они удалены), в которых он подтверждал позицию, озвученную на странице <<Таких дел>>, — текст не журналистский, поэтому с ним всё в порядке.
Кроме того, в ответ на мой вопрос, могу ли я как донор фонда <<Нужна помощь>> удостовериться в том, что мои деньги не будут оплачивать работу редакции, которая раз за разом занимается тем, что мне кажется дискредитацией журналистики (см. также историю с юбилеем Чернобыля и самарским регентом-секс-работницей). Митя в итоге написал мне «*** [мужской половой орган] во рту». Я так понял, что он обиделся на то, что я ему сообщил, что <<Такие дела>> «****** [полностью обнаглели]» (ну не знаю, мне кажется, это нормальная лексика для фейсбука).
В комментариях Митя Алешковский снова подтвердил, что не понимает, в чём проблема с публикацией.
В итоге обсуждение дошло до того, что Горбачёв сообщил о своём отказе поддерживать фонд в дальнейшем.
Издание «Такие дела» и раньше сталкивалось с критикой и обвинениями в недостаточной проверке изложенных в публикациях фактов. В конце 2016 года читатели и журналисты раскритиковали издание из-за статьи о регенте церковного хора, подрабатывавшей проституткой.
TKSAG публиковал подробный разбор истории, претензии к <<Таким делам>> возникли из-за нереалистичного описания церковных реалий, правки фактов и сомнений в том, что героиня публикации действительно существовала. Тогда издание тоже настаивало на своей правоте.
Позиция фонда
Руководитель фонда <<Нужна помощь>> Митя Алешковский в комментарии TKSAG заявил, что упоминание реальных имён и медицинских историй проблемой не считает.
Информацию об ЭКО Мария сама написала несколько месяцев назад в своём ЖЖ. Почему вы считаете, что мы какую-то этическую норму нарушили, если эта женщина сама об этом рассказывает на весь свет? В чём к нам претензия? Мы не называем её имени, никаким образом не связываем эту историю с ней юридически — в чём претензия? Мы дали имя Дмитрия и по его просьбе показали его лицо, после чего он — не мы выдумали и рассказали, а он — рассказал нам какую-то историю. И эта история не является секретом, потому что она давно опубликована и каждый желающий может найти этот ЖЖ и прочитать.
Возмущение знакомых Марии Алешковский назвал необоснованным <<нашествием>>, он предлагает женщине отвечать на уже случившийся и разошедшийся в интернете выпад.
Вот вопрос в том, что люди, которые дружат с женой Дмитрия Марией, устроили в фейсбуке нашествие и сообщают о том, что он плохой и в статье написана ложь. Да, такое присутствует. Но юридически я не знаю, кто из них прав, и знать не хочу.
По его словам, контакты Дмитрия изданию <<Такие дела>> передали сотрудники центра <<Сёстры>>. Сам Дмитрий рассказал TKSAG, что его связали с журналистами психологи, с которыми он общался. Были ли они связаны с <<Сёстрами>>, он не знает.
Мне предложили это мои знакомые психологи, они связали меня с «Такими делами». Не знаю, чья именно это была инициатива, издания или психологов — просто мой знакомый психолог организовал интервью. Про центр «Сёстры» не знаю — я работаю с конкретными психологами, которые мне всё это время помогают, а вот центр… Возможно, они в него входят — людям свойственно объединяться в организации.
При этом он признался, что не жалеет о том, что вынес историю в публичное пространство. Мария не ответила на просьбу прокомментировать ситуацию.
<<Это не принесло бы ни одного рубля>>
Под каждой статьёй на страницах издания есть кнопка для перевода пожертвований, и эти публикации помогают фонду собирать деньги на проекты. Алешковский не считает, что наличие позиции второй стороны в материале о домашнем насилии положительно сказалось бы на успешности статьи и сборов.
Безусловно, это бы никаким образом не изменило ситуацию в лучшую сторону. Это в принципе невозможно, это не принесло бы ни одного рубля.
В январе 2017 года фонд <<Нужна помощь>> отчитался о своих расходах и основной статьёй доходов назвал регулярные пожертвования. В штате проекта работают 36 человек, 22 из них — в редакции <<Таких дел>>. Их совокупная зарплата составляла 2 339 149 рублей в месяц (или около 65 тысяч в среднем на человека). На офис, интернет, свет и воду тратилось около 467 тысяч рублей. Ещё одна существенная часть расходов — командировки.
Есть ещё одна наиважнейшая статья расходов — командировки. За год наши сотрудники совершили 147 перелётов и железнодорожных переездов. В среднем за месяц наши сотрудники и внештатники совершают 12 перелётов. Да-да! Наши проекты расположены по всей России, а так как мы должны гарантировать сохранность и эффективность ваших пожертвований, мы должны лично проверять каждый проект.
При этом, судя по отчёту, размеры редакции действительно впечатляют. Помимо 22 штатных сотрудников у <<Таких дел>> есть 504 внештатника, которым в среднем в месяц выплачивается 885 881 рублей.
Система распределения расходов фонда не раз вызывала вопросы у Евгении Альбац, руководившей недавно закрывшимся изданием The New Times.
Альбац регулярно поднимает вопрос уровня зарплат сотрудников благотворительных фондов, в декабре 2016 года она обсуждала эту проблему в прямом эфире на радио «Эхо Москвы» с управляющим партнёром First Nation Societe Bancaire Яном Яновским и членом совета директоров Росгосстраха Гором Нахапетяном, сотрудничающими с различными благотворительными фондами.
Сам Алешковский ещё в 2014 году говорил, что зарплаты руководителей благотворительных фондов не должны ставить под сомнение их деятельность.
В июле 2017 года Митя Алешковский стал лауреатом премии «Медиа-менеджер России» в номинации «Социальная ответственность медиабизнеса».
Дополнение: после публикации интервью с Марией в Cosmopolitan статью о домашнем насилии удалили с портала «Такие дела». Вместо неё появилась заглушка с комментарием от редакции, в котором признавалось, что текст содержал одностороннюю и непроверенную информацию. При этом Мария отметила в своём интервью, что журналисты «Таких дел» не связывались с ней до публикации статьи, а после её выхода она лично звонила Алешковскому с просьбой удалить или отредактировать материал, но эти просьбы не были выполнены.
