tksag.ru
Женщина рассказала о том, как в прошлом столкнулась с национализмом в 90-е. Но люди не спешат сочувствовать
Экс-жительница Узбекистана рассказала свою личную историю о том, как после развала СССР поняла на собственном примере, что такое национализм. И хотя она утверждает, что это были лишь <<отдельные случаи>>, пользователи не оценили её критического отношения и обвинили во всём русских. Но, похоже, они просто не дочитали её историю до конца.
Гражданка Израиля и сотрудник компании, которая помогает бизнесу превращаться в готовый продукт, Елена Хенкель в четверг, 21 мая, решила рассказать о молодости, проведённой в Средней Азии, а точнее, в Узбекистане. Женщина не уточняет, в какое именно время она там жила, но по её рассказу можно сделать вывод, что её история разворачивается где-то в 80-90-х годах. Елена без отступлений заявила, что с национализмом в тех местах можно было столкнуться крайне легко — по её словам, достаточно лишь не идентифицировать себя как узбека и знать государственный язык хуже русского.
Итак, обещанный тред про национализм в Средней Азии. Кто прошёл через это всё, не пожелает такого даже врагу. Я не буду «плакаться» о том, как русских ущемляли и сгоняли с руководящих должностей узбеки, своим «нелепым требованием» знания государственного узбекского языка, то у меня узбекский практически на уровне родного русского. Постараюсь передать своё видение, личный опыт без субъективизма. Получится ли.
Конфликты этнических узбеков с другими национальностями, по словам Елены, начались ещё до развала СССР — в конце 80-х, на исходе периода перестройки.
Итак, как мне кажется, началось всё с неудавшейся перестройки. Доходы местных сильно упали, тогда как русских это не сильно задело. Почему? Большие узбекские семьи и сидящие дома по традиции жёны, в противовес — семья из 1-2 детей и оба работающие. Всё понятно. Недовольство и напряжение чувствовалось.
Хенкель уверена, что любой мелкий конфликт (Ферганские
Один раз на нас пыталась напасть детвора, подростки, что у них за намерения были — не знаю, вели они себя ужасно агрессивно. Мы, трое детей, были с мамой на рыбалке, ушли очень далеко от посёлка и подверглись реальному нападению. Что спасло? Мама по-узбекски закричала, что она всех их сейчас перестреляет. Они спешно ретировались.
С подобной историей Елена и её младшие братья и сёстры затем столкнулись и без сопровождения родительницы, на этот раз девушку спасли рабочие со стройки. Хенкель уточняет, что это всё происходило ещё до развала СССР, а уже после 1991-го произошёл <<ТАКОЙ всплеск насилия из-за национализма>>. Ей даже пришлось уехать из столицы — Ташкента — в более тихую Бухару.
Ребят, девчонки русскоговорящие боялись ходить в платьях до коленок, их реально резали, буквально. Заточенные рубли советские зажимали молодчики между пальцев и могли черкнуть по коленкам, по груди, если считали, что слишком открыта, или по глазам, не дай бог, если намакияжена. Особенно в Ташкенте, в долине было жёстко. Меня в Бухару родители отправили к бабушке, боялись за мою жизнь. Бухара была поспокойнее. Старцы местные, авторитеты, пресекали на корню радикализм.
Ссорилась из-за языка и взглядов и сама Елена. Правда, мало кто выносил пользу из таких конфликтов, рассказывает Елена, так как все оставались при своём мнении.
Мне, например, на базаре выговаривали, как я смею не на своём «родном языке» разговаривать, за что получали от меня шокирующий их ответ на чистом узбекском языке с ташкентским акцентом и сленговыми словечками, что я не узбечка и родной язык русский, и что законом русский язык определён как язык межнационального общения. Ловила кайф от выражения на их лицах.
Она уверена, что именно из-за резкой реакции местных из Узбекистана к концу 90-х эмигрировали практически все, кто смог. Несмотря на это, в конце треда Хенкель не критикует страну, а, наоборот, отмечает её положительные стороны.
Узбекистан остался в моей памяти светлым пятном с горечью. При всех переживаниях и испытаниях, что выпали на мою голову (похищали 3 раза, надругались раз) всё равно тёплые воспоминания, а отдельные случаи — это отдельные случаи. Но обратно не тянет, так же, как и в Россию. Только дочери хочу Бухару показать, старый город, дом, где она появилась. Красивый город, как наш Иерусалим.
Некоторые поддержали Елену, согласившись с её доводами и также приведя личный пример.
Полностью поддерживаю ваш тред, прожил в Узбекистане с 96-го по 2014-й,сталкивался часто с дискриминацией, хотя узбекский так многие узбеки и не знают нормально, но первые кричали мне валить в свою Россию и звали «урусом», хотя у самих престижно отдавать детей в русские классы.
Однако нашлись в комментариях и критики: они решили — то, что Хенкель называет <<национализмом>>, и есть нормальное устройство государства.
Нелепое требование знания государственного языка? Чем оно нелепо? В России, чтобы получить разрешение на работу, нужно ждать экзамен на знание русского языка и истории. Это только Россия может требовать знания своего языка? Другие народы неполноценные, чтобы их язык учить?
Это про дружбу народов СССР, это о многолетней русификации нации. Кто-то мечтает вернуть СССР взад, но узбеки у них должны стать русскими. Утопия.
Куда бы ни пришли русские — везде одно и то же. Ложь, воровство и ненависть. А виноваты да, националисты.
К сожалению для хейтеров, их остановили лишь одной маленькой просьбой, так как по содержанию их твитов поняли, что они не прочитали тред Елены дальше первого поста.
А ты дочитай. Оно того стоит.
Если Елена считает, что всё, с чем она сталкивалась, было <<отдельными случаями>>, то вот член Общественной палаты Илья Ремесло достаточно однозначно высказывает свою позицию. Юзеров возмутило то, что деятель критикует феминизм, либерализм и ЛГБТ-сообщество, а основателя <<Мужского государства>> не считает таким уж разжигателем конфликтов.
Также недавно борцов за женские права возмутил мем про неравную оплату труда представителей разных гендеров. Феминистки заявили, что фотожаба вовсе не смешная, а разница действительно заметна невооружённым глазом. Но затем пришли эксперты со статистикой и указали на иронию в меме, заодно раскритиковав его хейтеров.
