tksag.ru
Добровольность женитьбы 17-летней чеченки Луизы Гойлабиевой и главы Ножай-Юртовского РОВД Нажуда Гучигова стала самый обсуждаемой темой в интернете. Будущему жениху то ли 46, то ли 57 лет, и у него уже есть законная и здравствующая супруга. Второй брак Гучигова не противоречит законам России, считают знатоки Кавказа Орхан Джемаль и Максим Шевченко. Пока в соцетях Гойбалиевой выражали соболезнования, делом занялся сам Рамзан Кадыров.
<<Чеченцы видели только смерть>>
Максим Шевченко, в прошлом руководитель рабочей группы по развитию общественного диалога и институтов гражданского общества на Кавказе, называет бестактным вмешательство журналистов в личную жизнь молодоженом, но полагает, что чеченцы уже привыкли к этому.
На Кавказе обсуждать свадьбы неприлично, здесь так не принято. На местных свадьбах невеста и жених сидят неподвижно: им нельзя даже есть, даже пить. У этой девушки есть братья, дяди — она не сирота, чтобы так врываться в ее жизнь. И это случай не является примером многоженства, о чем говорят так рьяно журналисты.
Многоженство — это два штампа в паспорте, когда человек живет одновременно с двумя, а то и тремя женщинами. Да, в России не зарегистрирует второй брак, не поставят печать в паспорт. Но он не противоречит российским законам, а по чеченским законам и вовсе достаточно свидетелей, которые подтвердят, что мулла признал людей мужем и женой. И совсем неважно первая это жена или вторая. В шариате все оговаривается, в том числе и чье имущество в случае разлада.
Единственное условие, что дети принадлежат отцу, вернее, даже сказать роду отца. При разводе, если женщина хочет сохранить ребенка, то она даже может договориться об этом с отцом — зависит от того, как происходит развод. В таком случае отец будет давать деньги на содержании, но это не алименты. Я даже знаю случай, когда женщина взяла детей, но отказалась от денег, вот такой душевный надлом
Важно, чтобы люди поняли — нормы шариата не противоречат гражданским нормам. Точно также мужчина несет ответственность за детей. Здесь нет ничего противозаконного. Вот выкуп за невесту, похищение — это преступление. В светском демократическом государства люди — мормоны, неверующие, буддисты — сами должны обсуждать, как им жить.
Мои знакомые из чеченской среды говорят, что информация поступила не от какой-то там подруги, а от парня, которому отказала невеста. Журналисткам плевать на судьбу девушки, им важно пихнуть Кадырова. Все это я понимаю прекрасно. То, что «Новая газета» влезла в частную жизнь, она опозорила девушку перед всей страной. Я считаю, что «Новая газета» попросту неудовлетворена расследованием смерти своего корреспондента Натальи Эстемировой, а потому и действуют так.
Я возмущен сложившейся ситуаций не из-за того я кадыровец. Просто нельзя так по-хамски лезть в чужую жизнь. Журналистам почему-то не странно обсуждать жизнь 17-летней девушки. Это все пиар, эта новость выдумана. Выдумана, чтобы ущемить Кадырова. Получен заказ увести общественное внимание от конфликта Кадырова с [главой МВД РФ Владимиром] Колокольцовым. Как в чеченском обществе относятся к таким обсуждениям? Они относятся привычно: их убивали снарядами, оболгали с помощью СМИ, теперь влезают в частную жизнь. За последние 200 лет чеченцы ничего другого не видели — только смерть.
<<Давление на семью невесты были и в XIX веке>>
Специалист по политике на Кавказе Орхан Джемаль считает, что причина широкого обсуждения — любовь к сенсациям с восточным колоритом, причем эта любовь подогрета ненавистью к главе Чечни.
Людям всегда нравится залезать в чужую постель. Особенно, если там происходит что-то на их взгляд экстремальное. Это свойство человеческой природы, сравнимое с тем, когда говорят: «А вы знаете сколько Пугачевой? А вот сколько Галкину?». Другое дело, что здесь присутствует необычная для российского читателя национальная традиция. Все это отлично подогрето либеральной рамзанофобией. Почему никто не понимает, что это не противоречит светскому характеру российского государства? Это всего-лишь вопрос традиции, ведь жена-то согласна.
Можно вспомнить советский Уголовный кодекс, где были наказания за так называемые пережитки — умыкание невесты, многоженство, калым, кровная месть. Так вот это распространялось на только на определенных территориях. Вот в Москве вторая жена называлась любовницей, это несло лишь выговор по партийной части.
Сегодня все, что не запрещено, разрешено. В гражданском поле нет понятия любовницы. Следовательно, у главы РОВД теперь будет официально зарегистрированная жена и гражданская супруга. Я допускаю, что такое мог бы сделать и чиновник в Карелии. Просто, в сегодняшнем случае присутствует некая экзотичность. Каждая община не жаждет выхода конфликта за ее пределами, и чеченская не исключение.
Не исключено, что либеральные журналисты будут подогревать, выискивать аналогичные факты. Основная жаренность истории не в том, что это вторая жена — таких там пруд пруд. Не важна и разница в возврате, и это далеко не редкость. Якобы здесь элемент принуждения, давления на семью!
Так вот если такого рода факты изыскать и педалировать, то это отлично ложится в феминистский тренд, а значит, опять начнут мусолить. Как в свое время мусолили убийства чести. Впрочем, я допускаю элемент давления, но вспомните картину [русского художника Василия Пукирева] «Неравный брак» висит в Третьяковке давно. Принуждение, давление на семью невесты были и в XIX, и в XXI веке.
<<Свою дочку Кадыров отдал бы за старика?>>
<<О Аллах! Какое это горе когда мать и отец не могут отдать своего ребенка куда ребенок захочет! Рамзан Ахматович у тебя тоже есть дочь, ты бы отдал ее за Нажуда, что бы он мог развлечься с ней? Аллах покарает всех кто творит бесчестие! Мы росли как сестры, если в моем сердце такая печаль и боль, то какого сейчас ей?>>, — цитирует родственницу невесты журналистка <<Новой газеты>> Елена Милашина в своем
Было ли высказывание узнать не удалось — вход только по приглашениям. При этом в чеченских соцсетях сообщения о грядущей в июне свадьбе в отличие от пабликов
